Неточные совпадения
Наконец, пришло известие (Дуня даже приметила некоторое особенное
волнение и тревогу в ее
последних письмах), что он всех чуждается, что в остроге каторжные его не полюбили; что он молчит по целым
дням и становится очень бледен.
Она, как почти все С-ие девушки, много читала (вообще же в С. читали очень мало, и в здешней библиотеке так и говорили, что если бы не девушки и не молодые евреи, то хоть закрывай библиотеку); это бесконечно нравилось Старцеву, он с
волнением спрашивал у нее всякий раз, о чем она читала в
последние дни, и, очарованный, слушал, когда она рассказывала.
За несколько
дней до праздника весь малиновецкий дом приходил в
волнение. Мыли полы, обметали стены, чистили медные приборы на дверях и окнах, переменяли шторы и проч. Потоки грязи лились по комнатам и коридорам; целые вороха паутины и жирных оскребков выносились на девичье крыльцо. В воздухе носился запах прокислых помоев. Словом сказать, вся нечистота, какая таилась под спудом в течение девяти месяцев (с
последнего Светлого праздника, когда происходила такая же чистка), выступала наружу.
Народ в самом
деле был в
волнении: тут и там стояли кучки, говорили, кричали между собою. Около зарубившегося плотника стояли мужики и бабы, и
последние выли и плакали.
Наконец, после горячих и ненужных
делу попреков: «зачем я не хожу и оставляю их, как сирот, одних в горе», так что уж «бог знает что без меня происходит», — она объявила мне, что Николай Сергеич в
последние три
дня был в таком
волнении, «что и описать невозможно».
Он выдвинул ящик и выбросил на стол три небольшие клочка бумаги, писанные наскоро карандашом, все от Варвары Петровны. Первая записка была от третьего
дня, вторая от вчерашнего, а
последняя пришла сегодня, всего час назад; содержания самого пустого, все о Кармазинове, и обличали суетное и честолюбивое
волнение Варвары Петровны от страха, что Кармазинов забудет ей сделать визит. Вот первая, от третьего
дня (вероятно, была и от четвертого
дня, а может быть, и от пятого...
— Нет, бросьте вы меня, праздный молодой человек! — накинулся он на меня во весь голос. Я убежал. — Messieurs! [Господа! (фр.)] — продолжал он, — к чему
волнение, к чему крики негодования, которые слышу? Я пришел с оливною ветвию. Я принес
последнее слово, ибо в этом
деле обладаю
последним словом, — и мы помиримся.
Наказывала ли Юлия Михайловна своего супруга за его промахи в
последние дни и за ревнивую зависть его как градоначальника к ее административным способностям; негодовала ли на его критику ее поведения с молодежью и со всем нашим обществом, без понимания ее тонких и дальновидных политических целей; сердилась ли за тупую и бессмысленную ревность его к Петру Степановичу, — как бы там ни было, но она решилась и теперь не смягчаться, даже несмотря на три часа ночи и еще невиданное ею
волнение Андрея Антоновича.
С ним прощался я совсем не так, как с Бенисом: я ужасно расплакался; долго не могли меня унять, даже боялись возвращения припадка, но какие-то новые капли успокоили мое
волнение; должно заметить, что это лекарство в
последние дни уже в третий раз не допускало развиться дурноте.
Ну, а дальше? Картина выставлена, куплена и увезена. Что ж будет со мною? То, что я пережил в
последние дни, погибнет ли бесследно? Кончится ли все только одним
волнением, после которого наступит отдых с исканием невинных сюжетов?.. Невинные сюжеты! Вдруг вспомнилось мне, как один знакомый хранитель галереи, составляя каталог, кричал писцу...
Свернул я в лес, выбрал место, сел. Удаляются голоса детей, тонет смех в густой зелени леса, вздыхает лес. Белки скрипят надо мной, щур поёт. Хочу обнять душой всё, что знаю и слышал за
последние дни, а оно слилось в радугу, обнимает меня и влечёт в своё тихое
волнение, наполняет душу; безгранично растёт она, и забыл я, потерял себя в лёгком облаке безгласных дум.
Последние дни Лаврентий Петрович сильно волновался и непрестанно повертывал голову по направлению к сиявшему сквозь окно голубому небу; изменив своей неподвижности, он судорожно ворочался на постели, кряхтел и сердился на нянек. С тем же
волнением он встречал доктора при ежедневном осмотре, и тот под конец заметил это. Был он добрый и хороший человек и участливо спросил.
В тот же
день закрыты все народные читальни. В объявлении говорилось, что «мера эта принята вследствие замеченного вредного направления некоторых из учрежденных в
последнее время народных читален, кои дают средства не столько для чтения, сколько для распространения между посещающими их лицами сочинений, имеющих целью произвести беспорядки и
волнение в народе, а также для распространения безосновательных толков».
Только на другой
день посыльный принес заболевшей от
волнения Екатерине Ивановне письмо от Сони, где девушка слезно молила «ради Христа добрую благодетельницу» не возвращать ее в приют, не отнимать у нее
последней радости, не лишать давно желанной и теперь исполненной заветной мечты.
— Ах, Господи, — продолжала она в сильном
волнении, — я так и ожидала. Догадалась по всему. Ваш растерянный вид, когда
последний раз мы виделись, ваше молчание на мои письма. Да не мучьте же меня, скажите откровенно все. Я и так измучилась догадками все эти
дни, не видя вас. Что такое, говорите, ради Бога.
Последний раз они были на балаганах в прошлое воскресенье. Вечером еще этого
дня мальчик с радостным
волнением передавал отцу пережитые впечатления, а наутро другого
дня он уже не мог поднять головы от подушки.
Молодая девушка действительно несколько изменилась с
последнего дня, в который ее видел граф. Она недаром пережила эти две недели
волнений, дум и опасений.
Усмирение московских
волнений и прекращение чумы было одним из
последних дел Григория Орлова, о чем свидетельствуют до сих пор существующие в Царском Селе триумфальные ворота, на которых красовалась лаконическая надпись: «Орловым от беды избавлена Москва».
За
последние дни я слишком разволновался и наговорил о себе много несправедливого.
Волнение плохой помощник в рассуждениях, когда нужен трезвый и ясный взгляд на вещи; но слишком расстроили меня эти неожиданные разоблачения, которые, как из рога изобилия, полились из уст наших думских Цицеронов. Любопытный вопрос: если я проморгал, что следует, то куда же смотрели сами думские Цицероны? Им-то уже, во всяком случае, следовало быть поглазастее.